Следователей по делу иеромонаха Илии обвиняют в уничтожении улик

Потерпевшие по делу о трагической аварии с участием священнослужителя Павла Семина требуют наказать виновных в пропаже доказательств

Фото: ИЗВЕСТИЯ

Вокруг дела о трагическом ДТП в Москве с участием иеромонаха Илии (в миру Павел Семин), в котором погибли два человека, не утихают скандалы. Адвокат потерпевших Игорь Трунов просит Следственный комитет России возбудить уголовное дело по факту таинственной пропажи из дела ключевых улик — пяти компакт-дисков и жесткого диска с видеозаписями, а также протоколов допроса свидетелей, утверждавших, что священнослужитель в момент аварии был пьян. В столичной полиции, которая расследовала это дело, заявляют, что видеозаписи не утрачены, а просто не были приобщены к материалам дела. 

Адвокат Игорь Трунов считает, что к исчезновению важных улик может быть причастен непосредственно следователь. 

— Я направил заявление на имя главы Следственного комитета с просьбой привлечь к ответственности следователя по данному делу за фальсификацию и уничтожение доказательств, — рассказал «Известиям» Трунов.

Юрист уверяет, что еще недавно все доказательства по делу были в наличии. На одном из этапов следствия потерпевшим удалось сфотографировать один из документов, содержащий полный список материалов по делу. Однако когда дело дошло до Дорогомиловского райсуда, этих улик там уже не было.

— Это пять CD-дисков, жесткий диск марки Seagate с видеозаписями, ряд протоколов допроса свидетелей, которые видели Павла Семина пьяным после ДТП, — рассказывает Трунов. — И всё это бесследно исчезло.

По словам адвоката, пропали показания свидетеля Елисея Шершова, в которых он заявлял, что «от владельца авто Mercedes-Benz пахло спиртным и он даже ничего не понял, так был мертвецки пьян». 

«Мы вытащили его из машины, и в момент, когда мы начали переворачивать автомобиль, подошел друг владельца автомобиля Mercedes и увез его с места ДТП. По представленной мне фотографии я абсолютно точно узнал водителя, который управлял автомашиной Mercedes. Именно этого человека я вытаскивал из автомашины, он находился в нетрезвом состоянии», — сообщал в показаниях Шершов.

Адвокат также жалуется на то, что после ДТП у Семина не брали кровь на анализ при медосвидетельствовании, ограничившись анализом выдыхаемого воздуха. Он считает, что спустя почти сутки следов алкоголя в выдыхаемом воздухе не осталось, а в анализе крови они могли быть обнаружены.

— Данные обстоятельства с точки зрения потерпевшей стороны свидетельствуют о некомпетентности органов предварительного следствия, заинтересованности и укрывательстве доказательств, свидетельствующих о наличии в действиях Павла Семина более тяжкого преступления, — пояснил «Известиям» Трунов.

При этом в Главном следственном управлении (ГСУ) московской полиции, которое вело это дело, отрицают, что из уголовного дела пропали какие-либо документы.

— Все материалы в полном объеме были направлены в суд, — прокомментировали в пресс-службе ГУ МВД по Москве. — Доводы адвоката о том, что при передаче материалов уголовного дела, возбужденного в отношении Семина, якобы были утеряны видеозаписи с места ДТП, имеющие важное значение для следствия, являются несостоятельными. Указанные адвокатом электронные носители не содержали информации, имеющей значение для установления обстоятельств совершенного преступления. В связи с этим данные объекты к материалам уголовного дела в качестве вещественных доказательств не приобщались. В настоящее время электронные носители хранятся в ГСУ ГУ МВД по Москве.

В полиции также отметили, что от Трунова в ходе следствия не поступало никаких ходатайств об ознакомлении с материалами, хранящимися на дисках. А следовательно, заявления юристов можно расценивать как попытку создать ажиотаж вокруг дела.

Адвокат Игорь Трунов ранее уже говорил о том, что следствие не потрудилось найти видеозапись самого момента ДТП, хотя место аварии находилось под прицелом минимум восьми камер наружного наблюдения. По его мнению, отсутствие твердых доказательств стало причиной того, что Павел Семин, поначалу признававший вину, стал отказываться в суде от ранее данных им показаний и настаивать на своей полной невиновности. 

Напомним, что ДТП, в котором погибли два человека, произошло в ночь на 16 августа 2012 года на Кутузовском проспекте Москвы. Джип Mersedes G500 несся по дороге на большой скорости, водитель не справился с управлением, и тяжелая машина сбила пластиковые заградительные блоки, врезалась в группу рабочих и стоявшую рядом с ними «Газель». Автомобиль развернуло, и он задел двигавшуюся в попутном направлении Skoda.

За рулем джипа, по данным следствия, находился иеромонах Илия (Павел Семин). По крайней мере, на следующий день после ДТП он явился в полицию с повинной. 

Адвокат Игорь Трунов предъявлял доказательства того, что священник владеет целым парком автомобилей представительского класса.

И вашу маму тоже

Писатель и журналист Игорь Мальцев — о перспективах законопроекта о штрафах за мат в СМИ

Игорь Мальцев. Фото из личного архива

Однажды мы сидели в ресторане, и люди за соседним столиком громко матерились. Моего приятеля каждый раз передергивало от словесного гейзера, на что еще один участник обеда сказал: «А вот ты представь, что они говорят не матом, а, скажем, по-французски». «И что? — послушав, сказал друг, — всё равно отвратительно». Конечно, отвратительно, потому что в устах собеседников за соседним столом  любое слово становилось обесцененным по причини глубокого хамства и глубокого презрения к собеседнику. Так что непристойным русский мат делают непристойные интонации, а совсем не чередование трех-пяти букв. К сожалению, вот такое обычное хамье делает мату дурное имя. И именно поэтому, будучи написанным на бумаге, мат становится как-то отдельно непристойным, так как с энергетикой и экспрессией он вовсе не связан и вообще выполняет какую-то идиотскую функцию.

Я помню первые публикации с нецензурированными матерными словами в новой русской прессе на рубеже 1990-х — Главлит умер! Конечно, было прикольно, что теперь не надо заниматься фигней и ставить точки там, где эти точки легко может заполнить любой первоклассник. А с другой стороны, было видно в те же самые 1990-е, что на мат в тексте особенно налегают авторы, которые по психологическому профилю были маменькиным сынками, доказывающими свою крутизну в нелегкой борьбе с чистым вордовым файлом. Именно поэтому так бессмысленно-грубо выглядели матерные слова в их в общем-то недурных текстах — я имею в виду первые выпуски, например, журнала «Медведь».

Сейчас мы не будем снова начинать этот длинный разговор про неразрывную связь мата и всего остального тела русского языка и заслугах исследователей русского мата — даже не будем говорить, сколько именно нынче запрещенных с подачи Совета Федерации во времена Даля и его словаря слов не слишком были и грубыми. Кстати, а за перепечатку из Даля тоже буду штрафовать СМИ? Да! И правильно! Что эта нерусь Dahl может рассказать русским сенаторам про русский язык?

Я в жизни говорю матом и нисколько этого не стыжусь — потому что знаю русский язык в объеме, который многим и не снился. При этом не выношу этого лицемерия, когда ахают: «Кк можно при женщинах?» Как будто женщина не человек. Вы сначала перестаньте бить своих жен и детей, а потом давайте поговорим про то, уместно ли при даме говорить слова, которые дама и так знает с самого детства.

Всё это гнусное фарисейство. Но мат в текстах в СМИ — мне кажется, это немного лишнее, тем более по приведенным выше причинам отсутствия момента экспрессии. Потому что написанная фраза «Да пошел ты на…» — она значит только это. А в жизни это может быть от casus belli до согласия в ответ на предложение выйти замуж. Но я всегда был против мата в СМИ, это факт. Правда, меня удивляет избыточность законотворчества наших обеих палат нашего же принтера, потому что то ли у них нет ни одного юриста нормального, то ли склероз по причине несменяемости — им некому подсказать, что вообще-то мат у нас и так уже наказывается по хулиганке. Зачем эти люди вдруг возбуждаются и снова начинают прописывать аналогичные существующим законы — непонятно. А вот давайте еще и вот с этой стороны закончиком обложим мат. 

Скорость, с которой они вдруг взялись за нашу лингвистическо-филологическую невинность, наводит на мысль, что у них какие-то свои расчеты и свои проспекты. Один из резонов может быть таким: «Народ уже настолько обалдел от нашей деятельности, что может обсуждать наши действия только нецензурно. А раз так давайте забаним весь мат к такой-то матери».

Парни, но если у публики не осталось приличных слов для описания вашей деятельности, может быть, надо что-то с собой делать? Пойти убиться уже апстену. Или мем «убиться апстену» теперь у нас идет по другой статье, которая карает за пропаганду суицида? Или гомосексуализма? Что-то я запутался в этом фонтане инициатив.

А может, господа решили разобраться с прямыми полудохлыми эфирами местных СМИ?  Вот звонит кто-нибудь на эфир моему радиокумиру Сергею Пархоменко и начинает через пару секунд крыть его матом. По закону теперь за вербальное нападение на ведущего и хулиганство в прямом эфире будет платить Венедиктов. Нормально? Э-э-э, как бы это сказать поприличней, — как то очень противоречиво, если не сказать контроверсивно и деконструктивно. А как есть — так я писать не буду, я просто громко скажу вслух. И не один я.