Парадоксы подписной кампании

Поэт и переводчик Игорь Караулов — о столкновении идеала с действительностью в избирательной кампании в Мосгордуму

Игорь Караулов. Фото из личного архива

Относительный успех Алексея Навального на прошлогодних выборах мэра Москвы на некоторое время резко повысил интерес к выборам в Московскую городскую думу. Оппозиционеры получили новые стимулы для борьбы.

Во-первых, московские власти в тот раз показали себя если не искренними сторонниками политической конкуренции, то, по крайней мере, врагами электоральной скуки. Во-вторых, 27% голосов, полученных Навальным, – это была, конечно, морковка, отобранная сразу после финиша. Но на выборах городского парламента эти проценты теоретически можно было бы конвертировать в пять-десять вполне реальных политических карьер.

Тем более что и Михаил Прохоров, пропустивший тогда свой ход, грозился дать решительный бой именно на выборах в Мосгордуму.

Но со временем энтузиазм стал таять.

Прохоров охладел к политике, вспомнив о том, что на свете существуют более приятные развлечения. Окончательный приговор суда лишил Навального возможности лично повести на выборы когорту своих сторонников.

К тому же правила выборов были определены наиболее выгодным образом для текущих «царей горы»: никаких партийных списков, 45 мажоритарных округов и, следовательно, 45 разрозненных кампаний.

Чувствуя, что интерес к выборам уходит, московские власти по инициативе внепартийного движения «Моя Москва» устроили «праймериз» — невиданное для России дело. Но чаемого эффекта эта затея не принесла: и явка оказалась меньше ожидаемой (неполные 4%), и «Единая Россия» — основной электоральный игрок — отказалась полностью признать результаты предварительного забега.

Но случился скандал. Его устроили самые голосистые — птенцы гнезда Навального, у которых возникли повальные проблемы со сбором подписей. В итоге лишь четверо самовыдвиженцев, которых можно условно отнести к бывшему «болотному» лагерю, сохраняют на данном этапе шансы на участие в выборах.

Можно, конечно, посмеяться над неудачниками, однако сбор подписей и в самом деле представляется наиболее сомнительным элементом этой кампании.

Во-первых, их требуется слишком много — 5000, а для верности лучше бы 6000. Простой расчет показывает: чтобы в каждом из 45 округов на старт вышло как минимум два кандидата, горожане должны поставить  540 000 собственноручных подписей. Это соответствует населению нескольких крупных городских районов, таких как мое Ясенево. И это в два с лишним раза больше числа избирателей, пришедших на «праймериз».

Смысл этой процедуры также расплывчат.

Может быть, сбор подписей призван показать, что у кандидата есть некая минимальная поддержка населения? Но позвольте, нам же не предлагают поддержать Джонни Деппа против Бреда Питта; основную массу кандидатов жители попросту не знают.

Конечно, нам рассказывают святочные истории о том, как некая женщина, распознав со слуха, что речь идет о «той самой» Ольге Романовой, с удовольствием подписалась сама и сагитировала еще половину подъезда. Но понятно же, что в случае с другими кандидатами дело обстоит иным образом. Для подавляющего большинства людей сборщики подписей стоят в одном ряду с плохо говорящими по-русски мужичками, предлагающими «картошку задешево», с разнообразными коммивояжерами, пропагандистами сект и т.п.

Кроме того, в современной Москве почти все подъезды снабжены домофонами, а некоторые дворы в центре еще и кодовыми замками закрыты. Получается, что избирательный закон заставляет сборщиков проникать в дома вопреки воле жителей.

А ведь есть еще вопрос персональных данных. У нас сейчас над ними трясутся и всюду, где нужно и не нужно, требуют письменного согласия на их использование. А тут гражданам предлагается предъявить паспорт незнакомым людям ради поддержки неизвестного им кандидата. По сути, сборщики подписей вынуждены ориентироваться не столько на политически активных граждан, сколько на целевую аудиторию мошенников на доверии.

Но, может быть, кампания по сбору подписей должна продемонстрировать иное: наличие достаточного корпуса идейно мотивированных людей, готовых тратить на своего кандидата время и нервы?

Официальная идея состоит в том, что подписи должны собирать волонтеры.

Понятно, откуда они могли взяться у Ольги Романовой или Ильи Яшина: это, конечно же, те, кто ходил на Болотную, Сахарова, далее везде.

Примерно понятно, откуда волонтеры у Ярослава Кузьминова — ректора ВШЭ. Студенты — народ активный и всегда готовы поддержать своего уважаемого руководителя.

Менее понятно, допустим, откуда волонтеры у руководителя психоневрологического диспансера. Популярность у пациентов?

Тем не менее факт остается фактом: безвестный психиатр собирает подписи без труда, а профессиональные политики Яшин или Милов не собирают вовсе.

Чтобы объяснить этот парадокс, не нужно говорить о том, какая у нас безалаберная оппозиция. Допустим, это так, но ведь есть куда более простое объяснение: ставку на волонтеров делают только нищие одиночки. Солидные структуры привлекают платных, профессиональных сборщиков. Мария Гайдар честно признается, что заплатила специализированным конторам не один миллион рублей — и, стало быть, успешно собрала подписи не только благодаря лукавому применению красных звезд в своей агитации.

Получается нестыковка идеала с действительностью. В идеале — пламенные агитаторы идут в народ, чтобы улавливать души. В реальности — равнодушные наемники, которым все равно за кого собирать подписи, рыщут по подъездам в поисках простодушных обывателей, которым все равно, за кого подписываться. При этом все халтурят: наемники от равнодушия, а волонтеры от неопытности.

Примечательна история с Ольгой Романовой, которая сначала стушевалась, осознав, что нужного числа надежных подписей у нее не набирается, а потом бодро понесла подписные листы в Мосизбирком. Можно было бы даже предположить, что ей пообещали некие гарантии.

Но раз сбор подписей на деле не несет особой политической нагрузки, то, наверное, можно было бы избавить кандидатов от этой утомительной процедуры. Разве инициативное собрание из 300 или 500 граждан, добровольно пришедших со своими паспортами, чтобы поддержать кандидата, не было бы достаточным фильтром для отсеивания недостойных?

Ну а властям предержащим и в Москве, и в других уголках страны надо все-таки определиться — чем, по их мнению, должны быть выборы: мероприятием ради соблюдения демократических процедур, зрелищным шоу или содержательным разговором о нашем общем будущем?